Говорят (причем очень тииихим таким шепотом), что бабло дедуньке досталось далеко не за так, а был он некогда главой крупной мафиозной группировки, а уж когда забогател - стал денюшки в банке отмывать и постепенно выбился в деревенскую элиту.
Ну, и соответственно ни детям ни внукам больше не надо было промышлять на большой дороге, можно было и образование высшее получить и по заграницам покатаццо и ваще усе шо душенька желает.
Поэтому Гай прихватил с собой парочку дружбанов, таких же раздолбаев и повес как и ни он сам - и вся тройка дружно навострила лапти в учагу: оторваццо, поквасить, гульнуть по девочкам и пожить без опеки зануд-предков.
И жили они себе припеваючи. Ровным счетом так, как им и хотелось. Так чудно жили что у одного из них, Микки Бродяги
ажно академическое предупреждение нарисовалась и полная перспектива пинка под курдюк в родные пенаты.
Жрать им было вечно нечего, поэтому в луже за своей хибарой они вечно всякую рыбью мелочь ловили - ее и трескали.
Не хата была, а проходной двор. Вечно там ошивалась вся гидролизная пьянь и подзаборная рвань со всей учаги: какие-то чирлиндерши с помятыми мордами, бычье местное да подозрительного вида синюганы, выдающие себя за профессуру.
Микки даже уже бояться бедный начал, что то что в хате не пропито еще -и то уволокет эта стая товарищей.
И тут-то в дело в мешалась карающая длань Судьбы.
В моем лице разумеется.
Решила я им небольшое такое экстремальное реалити-шоу устроить.
С моей поганкой в главной роли.
Взяла да и подселила к ним свою уродину
чтоб ни той ни парням жизть-та медом не казалася.
Поганка привыкла у трутней вести себя как полная свинья, от нее уже тошнило абсолютно всех - даже Мельку.
Поэтому надо было срочно что-то предпринимать, пока ее там как бог черепаху не изувечили, хотя по большому счету: что тут увечить-то....
От коммунячьей хибары она выпала в осадок: она ведь тварь достаточно балованная - у трутней привыкла к уюту и чистоте, просторным комнатам, огромному двору и прочей роскоши и естественно что ей тут хуже ада показалось.
Ну, а троим раздолбаям и в самом кошмарном сне не могло привидеться это чудовище. Правда психика у них оказалось ну очень крепкая: такую никакой Блэкки Уайт не прошибить своей чвякотенью, свинячеством, быдлячеством и всем остальным присущим только ей шармом.
Так и началась наша жизнь вчетвером в этом бомжатнике, которая уже на данный момент и вполне благополучно и счастливо закончилась. Ну, а я постараюсь покороче рассказать в своей "педагогической повести" кто кого и как там перековывал.
Во всяком случает учиццо я их заставила. И не только курсачи писать, но и все скиллы прогонять. Табличек показывать постараюсь по минимуму, но могу сказать что играла я на этот раз очень жестко: ни одного кода и хака, превращающего симью житуху в постоянную нирвану не было использовано. Отжиматься всем приходилось по полной - включая меня саму. Иногда вся шатия бывала в полуобморочном состоянии от голода, усталости, недостатка общения и комфорта, но и мне самой было ничуть не легче, поскольку я играла почти неделю все ночи напролет, но
МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО:
добились всего что я запланировала и даже немного больше.
Чего именно - вы узнаете немного ниже, прочтя отчет.
Мдяя....
Гвозди бы делать их этих людей -
не было б в мире крепче гвоздей....
Вся гоп-компания конечно обожала проводить время укуренной в сосиску.
Но голод не тетка. А одной ловлей рыбы прокормиться конечно можно и даже нажрать неплохую мускулатуру на орагинизьм, примерно такую как у Гая,
вопрос совсем в другом: а бухать-то на какие такие шиши? Ведь этой стипендии, если даже сложить их вместе все 4, как раз хватит на то, чтобы запихать в холодос мыло и веревку - чтобы случайно в него забурившейся в поисках жратвы крысе, было повесиццо лехше.
Поэтому парни дружно назначили мою двуногую розовую крысу ответственной за ... посадку кактусов: когда они вырастут решено было - всей толпой дружно нагнать с них самогонки и пьянствовать напропалую.
Непривычная к тяжелому деревенскому труду поганка пообломала колупаясь в земле весь маникюр, вся пообкололась колючками - в голос завывала на весь огород трехэтажным, поминая всуе богомать со всеми ее боженятами за свою проклятущую судьбу начинающей самогонщицы, пока ей не стукнула в репу отличная идея. Какая? Да вот оно, СПАСЕНИЕ:
Да да, та самая папиндоска, которая клещами вцепилась в моего бедолажного увальня-Даньку!
Они нашли общий язык и много общего еще у трутней и хитрющая поганка решила пригласить подружку в отпуск. Ну, а я не стала ей препятствовать, поскольку у меня были свои планы в отношении этой тропической феи, обряженной с ближайшего стога пальмовых листьев и воображающей что именно так одеваюццо настоящие француженки: лехко, оригинально и непринужденно.
Прискакала она пешкодралом и босиком, с той же лехкостью и непринужденностью, с какой и одевалась в своем местечковом бутике, расположенном на ближайшей пальме. На этот раз действительно по приглашению: все как положено, на три дня.
А не так, как к трутням: запоролась - и потом ее было никак не выкурить оттуда.
Папиндоска оказалась жутко старательной и работящей ( или просто хитрой и расчетливой и старалась всем понравиццо), но во всяком случае моя наглая тунеядка просто балдела: на огороде колупалась тропиканка, мечтающая ни много ни мало, а о помолвке с моим кудлатым увальнем (эхх, зря ее Мелька не пришибла!)
А на нее, отвесив челюстенку до самой земли-матушки, бессмысленно пучил глаза обалдевший Бродяга: во-первых он раньше живьем никогда папиндосок не видел и думал что они водятся только в деревенском истерическом музее, в том самом отделе, где когда-то аборигены съели Кука. А во-вторых она просто ... ему жутко понравилась. Так что он был от нее в неком позитивном шоке.
Я - тоже... На такой расклад я не рассчитывала. Просто хотела вволю поглумиццо над проклятущей островитянкой, предполагая навсегда излечить ее рабским трудом на подпольной кактусово-самогонной плантации от всех чуйствиев к моему Данику.
Но игра распорядилась в этом случае по своему и я, стиснув зубы от злости, с бессильной яростью наблюдала за тем, как она вовсю Ивановскую охмуряет этого безнадежного романтика, верящего в лямурр с первого взгляда.
- Бродяга, да не будь ты идиотом: взгляни на нее второй раз - эта папиндоска далеко не так проста как кажется! - пыталась я взывать к еще не пропитым и не прокуренным остаткам его мозгов. Но куда там, он только зло даванул косяка в мою сторону и просипел:
- Отхлынь, старая! Сама такая! А Колетт - это ангел небесный, - пахнул он в мою сторону выхлопом застарелого перегара. Ну все, точно парень попал: допился до чертиков и теперь ему на их месте ангелы мерещаццо....
А папиндоску-то оказывается Колетт зовут... Вот: уже и имя ее знает - точно дело плохо...
Вот такие примерно мысли с шумом сталкивались в моей голове, а в это время...
Поганка Блэкки вдруг пристрастилась к пешим походам. И постоянно таскала с собой то всех вместе, то кого-то по очереди. Чаще всего это сомнительное счастье доставалось добродушному и спокойному Гаю, которому было просто неудобно отказать навязчивой дуре - и поэтому он очень часто огребал все прелести походной жизни...
Впрочем справедливости ради стоит заметить что и Блэкки доставалось не меньше и потом она чесалась как шелудивый пес, аж подвывая от зуда.
Но всяком случае какой бы дурой моя поганка не была, но к третьему курсу она добилась многого.
А с помойным ведром под гордым названием "битая машина" моя поганка не только приятно меня поразила, но даже заставила себя зауважать. Причем не только меня.
Ей единственной за все годы игры удалось с ней сделать то, что не удавалось сделать никому из моих колхозников: она теперь не груда старого железа, а новенькая серебристо-серая тачка на ходу!
Помните сколько лет Мэтт проторчал под днищем своего ржавого ведра? Доторчался до того, что лишился жены... Но ведро так и осталось ведром.
А вот Блэкки удалось совершить с ним чудо - и теперь на нем можно не только гонять в ночник за жрачкой, но и перекрашивать его столько, сколько ей втемяшится в репу. Я своим глазам не поверила и думала что игра глюканула, когда вдруг первый раз в жизни увидела что бока-то у тачки - гладкие и вдруг оказались целыми стекла....
Способности к технике у нее оказалась просто удивительными и лучшим развлекаловом для нее было возиться с этой грудой металлолома. Ее ничуть не смущало что после этого она выглядит как последний чушок и что от нее на километр шмонит солидолом, краской и машинным маслом, а челка, ресницы и волосы обгорели от сварочника и платье все в пятнах.
Зато теперь тачила на полном ходу!
А еще кто-то где-то прикалываеццо про блондиног и рули...
Правда и времени это конечно заняло у нее немало, тачка встала на колеса где-то только к четвертому курсу.
А время неумолимо шло, неся с собой перемены. Как хорошие - так и не очень...
Постепенно противная свиньища училась не жрать как с голодного острова, пользоваться вилкой и ложкой и ее уже было можно сажать за общий стол без боязни что все толпой ломанутся в сортир пугать белого фарфорового друга и вызывать Ихтиандра.
Но далеко не у всех настроение было радужным и праздничным. Чертово колесо удачи далеко не всем давало испытать удовольствие и радость, кому то оно подкидывало и проблемы...
Бродяге было хреново...
Во-первых мучил отходняк: папиндоска укатила в свой тропический рай, а кактусы без нее взяли - да и померли, так что с самогонкой все обломались. И его глодала тоска. И по пузырю чего покрепше и .. по папиндоске...
И я все же пожалела бедолагу: если уж не нажраццо в уматень, то хоть пущай эта мерзавка в гости приедет!
Естественно что она принеслась роняя лапти. В летнем прикиде. Зима-с настала-с. Да-с...
Ну, и влюбленный дурень сделал таки предложение о помолвке папиндоске, которая была просто на седьмом небе от счастья: ведь это был реальный шанс выбиться из жалких неписей "в люди"...
А Микки похоже почти сразу же пожалел о том что погорячился...
Да и как-то вот я обратила внимание на то, как туземка придирчиво оценивает величину брюлика и прикидывает про себя: сколько он может стоить? По моему красноречивее выражения на лице я еще не видела... Но в конце концов ведь ему с ней жить-то, а не мне. Кого уж выбрал...
Да и папиндоску вдруг отчего-то стало жалко....
Она так боялась что свадьба может сорваться. И что Мелька может вгорячах грохнуть Даньку... Она уже давно ни о ком кроме Бродяги оказывается не помышляла, а вот лохматый увалень названивал ей в день не по разу. Жаловался на то, что кошка его лупцует как сидорова козла и ревнует к каждой юбке.